Любелия "Песня стражи" Эссе-компиляция
	«Звуки, звуки, звуки в моей голове..» Умка.        …Целую неделю мы будет работать ушами Путина. Страна будет задавать вопросы президенту, а колцентр Совинтела – фиксировать вопросы. Говорят, сверху был спущен госсзаказ – по всем трем абонентским: Билайна, МТС и Мегафона. Говорят, было приказано отбирать только лучших сотрудников. Говорят, по итогам работы Путин отметит самую лучшую абонентскую и щедро наградит за труды… да чего только не говорят.        Когда меня вызывает начальница, я нахожусь на грани нервного срыва. Непрерывно мигает аська (и зачем запустила, знаю же что нельзя на работе! Почему она пищит не по делу?). База висит. Разъяренный абонент орет и требует возврата каких-то семидесяти центов, списанных за мелодию из Бумера, заказанную два месяца назад. Хочется в туалет. В почту сыпятся пакости: дурная статистика, уменьшение зарплаты на 5 %, кривое расписание смен, чья-то депра…        «Будешь в Совинтеле работать неделю?» – спрашивает начальница. Партия сказала есть контакт – будем есть контакт. – «ОК, говорю я. Все не абоненты»        Возвращаюсь в почту. Ввязываюсь в длинный спор, который доставляет и боль, и удовольствие, и отвязаться от которого не получается и не хочется.

       «Добрый день. Вы позвонили в единый центр обработки сообщений первого телеканала и телеканала Россия. Вас обслуживает оператор 8524, Юлия. Представьтесь, пожалуйста».
       Форма для заполнения: Имя, фамилия отчество позвонившего, регион, адрес и телефон. Пол. (Три графы, который поначалу вводят меня в полный ступор: М, Ж и Н\У . Что вбивать в это Н\У, не представляю. Потом доходит – «не уточнил».
       По дефолту галочки стоят на женском поле и возрасте «более 56». Сначала удивляюсь, потом понимаю, что правильно они там стоят, ибо процентов семьдесят звонков это оно – женский пол после 56.
       Бабушки звонят разные. И божьи одуванчики, жалобно плачущие в трубку «Девушка, отопление второй год не работает! У нас 80 градусов в комнате!». И активистки: «Я председатель… этого.. ну ветераноу! Мы всюду обращались! Государство не защищает детей-сирот с сорок первоу году! Мы писали Путину уже! Вот спросите… да, это мой вопрос: какое государство еще предает своих детей-сирот защитникоу отечества?!» И лучащиеся радостью: «Передайте Владим Владимычу! Мы за него голосовали! Мы его любим, и гордимся им, как он там по заграницам! А попросить хотели, чтобы он нашей внучке фотографию свою прислал! Она его тоже любит, правда, Надюша?».
       Они рассказывают жутковатые истории, которые почти нереально зафиксировать в хоть какой-то вопрос, потому что плохо слышно, а их в головах намертво перепутаны имена, даты и обстоятельства. Они диктуют письма – совершенно шизофренические. Они просто жалуются: «Одиноко мне… хоть с президентом поговорить...» И звонят, звонят, непрерывно, из каких-то запредельно далеких сел, расположение которых на карте они не знают сами, а я не знаю тем более. С бесконечных и одинаковых проспектов Маркса, улиц Гагарина и Ленина, Молодежных проспектов и Коммунистических тупиков.
       К вечеру этого первого дня у меня начинает ехать крыша и спасаюсь только почтой.

       И ты пишешь мне:

       Есть же и умные священники и толковые теологи... Чего не хватает? Почему Ольга Брилева умеет писать даже о третьей Матрице так, что и читать интересно и политика Партии видна невооруженным глазом, Хатуль тоже весьма немало сделал для популяризации иудаистских представлений на вполне современных примерах (чего стоит одна статья о своих и чужих, я ею до сих пор восхищаюсь), а, к примеру, Кураев - ну пытается что-то писать о Гарри Поттере, и даже не очень скучно, но... очень уж одиноко его голос звучит, да и не его это дело - подобная публицистика. Не умеешь - не берись. Где же те, кто умеют? Такое впечатление, что РПЦ собирается вечно выезжать на своей героической истории (без иронии, она действительно такая) и культуре, созданной в лучшем случае век назад (Нестеров и т.п.). В СССР пропаганда действовала точно так же, вплоть до остракизма всего "западного", и с тем же результатом - эффективностью, близкой к нулевой. Ведь и в советском союзе талантливых пропагандистов, желающих послужить родной партии, хватало, только выталкивались они системой, не вписывались в нее. Так же и тут...

       И я отвечаю:

       Ты же имеешь ввиду в основном СМИ. Не знаю. Телевизор не смотрю, газет не читаю. Знаю чем занимается наш приход и "около прихода": Воскресная школа, православная гимназия, паломнические поездки - это как бы совсем по теме. Не совсем по теме: не меряно кружков и студий, включая радиолюбителей и переводчиков с английского, театральная студия с литературно-поэтическими постановками. Центр социальной защиты населения - там реабилитационные курсы для детей-инвалидов, подготовительные курсы для подготовки к школе и куча всего такого - для детей нашего бедного, больного и убогого населения, причем без особенной религиозной специфики - обычное образование, но от прихода и фактически на деньги прихода. Плюс пасутся несколько детских домой, онкологический центр и сумасшедший дом. С материальной помощью и просто визитами наших ребят туда - просто пообщаться. Плюс свой журнал и своя типография, и еще куча всякого разного...
      ...А Гарри Поттера мы с детьми давным-давно еще обсуждали:)))
Наверное, это не о том. Это – о том, что знаю, делаю и вижу я…

       Утренние приваты:

       -Что такое с тобой с утра?
       -Это меня просто плющит перед этой работой.... убогие, не убогие - а все люди:(
       -Гитлер тоже человек.
       -Злой ты.
       -А вера в чудеса – это плохо…

       В другом привате , в то же самое время.
       -Я отчаялся. Дело даже не в том, что именно она меня не любит… Дело в том, что такого вообще не бывает. Не бывает чудес.
       -Бывают. Тебе перечислить тех, с кем случилось чудо? Это чудо, то самое, в которое ты не веришь?
       -Знаю… Наверно. Но кому я – такой – нужен?
       -А ты жди. Ты молиться умеешь? Мне в свое время кто-то из наших иудеев рецепт посоветовал – просто молиться об этом. Вместе с утренним правилом, или чего у них там есть? Каждый день.
       -Ты сама-то в это веришь?
      ...В этот момент душа моя ясно говорит, что необходимо солгать, но я не лгу:
       -Не знаю. Стараюсь.

На севере горы, на юге Великая Бездна,
на западе - белый туман,
и смотреть бесполезно -
там устье реки, а за устьем реки - океан.
А в сказках восток - место злое, но сказки жестоки,
и призрачно их волшебство:
мы живем на востоке;
на крайнем - восточнее нас не найти ничего.

       А эта страна верит в чудо по-прежнему крепко.
       «Пусть дядя Путин пришлет мне компьютер на Новый Год!»
       «Понимаете, у меня родители инвалиды… Я учусь в институте и нам для учебы обязательно нужен компьютер! Попросите Путина прислать компьютер!»
       «Меня зовут Леха… Мне 17 лет.. я инвалид… Я хотел спросить Путина, будут ли увеличиваться пособия инвалидам? Ну и пусть мне пришлют кассетник какой-нибудь.. можно ведь?»
       «Мы живем на селе… село… Бяжий Рог… у нас крыши протекают! И лужа на дворе всегда! Пусть Путин приедет, разберется!»
       «Девушка! Мы прошли все суды, все инстанции! Мы дважды писали в администрацию президенту! Пусть он разберется, ведь эти письма – они до него не доходят! Они возвращаются потом на те же места и к тем же начальникам, на которых мы жалуемся! Вы последняя надежда, должны же услышать!»
       «Может ли моя внучка получить гектар земли? Чтобы начать там новую жизнь! С внуками моими!»
       «Мы стоим в очереди на квартиру! Я двадцать лет стою в очереди, а квартиру не дают! Нас шесть человек, прописано в двухкомнатной квартире… и жилье не дают – не строят у нас его в городе! Пусть нам Путин выделит квартиру!»
       «Пусть Путин поможет! Наше общежитие было выкуплено ОАО Башкирпромстрой, и они нас теперь выселяют! Мы проработали на этом предприятии по десять, двадцать лет. Помогите! Наше общежитие должно было получить статус жилого дома и передано городу!»

       И ты пишешь мне:

       И сейчас я уже из твоих слов делаю вывод, что "нормальные христиане" должны сатаниста, независимо от того, кто он такой по жизни и какие у него моральные нормы (из твоих же слов вывожу) ненавидеть и относиться к нему как к отродью Зла.
       Спасибо, будем знать.
       Не помнишь, чьи это стихи - о том, что русский интеллигент при погроме должен ощущать себя евреем? Я дословно не помню, увы... Так вот, я уже называл себя на одном форуме сатанистом (как раз когда обсуждали, какие они такие-сякие нехорошие) и в любой подобной ситуации обязательно буду себя причислять если не к "Церкви Люцифера" (ибо не отношусь к ней), но к идеологически близкому интеллектуальному течению. Да и друзья - не то чтобы совсем сатанисты, но близкие к ним, есть.

       «Окстись, - отвечаю я, - это ты чего-то не так понял. Я такого не говорила. А цитату помню. Сейчас найду».

       … И я лезу в сеть искать эту цитату, и натыкаюсь на всю эту историю – на стихотворение Евтушенко «Бабий Яр» и меня продирают до костей две самые неочевидные строфы:

Как мало можно видеть обонять!
Нельзя нам листьев и нельзя нам неба.
Но можно очень много - это нежно
Друг друга в темной комнате обнять.
Сюда идут? Не бойся - это гулы
самой весны, она сюда идет.
Иди ко мне. Дай мне скорее губы.
Ломают дверь ? Нет - это ледоход...

       До вечера я мучаю яндекс, пытаясь собрать в один файл все эти стихи, и понимаю, что не получается, и файл не собирается и разваливается прямо под руками.
       Ничего, говорят мне. У меня это собрано, я наберу подборку.
       Спасибо говорю я. Набери – надо.

       …А страна между тем звонит Путину.
       Восьмидесятилетний дед из Краснодара, с болью в голосе: «Вы русский или еврей? Ельцин - это Эльцинд, а Путин - Гинзбург! Вы клялись служить российскому народу, а кому вы служите? американцам? олигархам?»
       Пятидесятишестилетняя инвалидка из Тулы: «А в правительстве одни жидовские морды! Да! Так Путину и передайте!»
       Тридцатишестилетний предприниматель из Ярославля: «Все заполонили кавказцы! Скажите, когда этих черножопых выгонят из нашей страны?»
       «Скажите, когда отменят безвизовый режим со странами СНГ! Они же едут и едут! Из-за них мы не можем устроиться на работу!»

       "После освобождения Парижа стали искать и выискивать, ловить и вылавливать тех людей, которые сотрудничали с немцами, предавали и продавали других людей на смерть и на муку. Такой человек был и в том квартале, где я жил, и он сыграл очень страшную роль в судьбе многих людей. Его нашли и словили. Я выходил из дому, и шла толпа: этого человека влекли. Его одели в шутовскую одежду, сбрили волосы с полголовы, он был весь покрыт помоями, на нем были следы ударов, и он шел, окруженный толпой, по тем улицам, где занимался предательствами. Этот человек был безусловно плох, безусловно преступен; какой-то суд над ним и суждение о нем были справедливы. Через некоторое время я оказался в метро и ждал, пока придет поезд; и вдруг мне стало совершенно ясно, что именно так какие-то люди видели Христа, когда Его вели на распятие..."

       И когда ты присылаешь мне эту цитату – из Антония Сурожского – я наконец начинаю плакать.

       … Узнаю о стране много нового. Оказывается есть такое обязательное автострахование («Девушка, ну не могу ж я платить такие деньги! У меня старый жигуленок, он сам стоит дешевше, чем страховка эта!»). Оказывается для людей, работавших на Крайнем Севере, предусмотрены или были предусмотрены какие-то пенсионные льготы (Мой вопрос президенту: «Я проработала 35 лет на крайнем севере! По указу (диктует номер указа) мне положены льготы! Почему мне их не платят?») Оказывается этих самых переселенцев с Крайнего Севера не уважают в деревнях («Это настоящий терроризм! Я даже трактор не могу на свои деньги нанять, председатель матом посылает!») Оказывается пенсионерам Сахалина должен предоставляться какой-то бесплатный проезд («Я на похороны невестки в Пензу летала! А деньги теперь за билеты не возвращают! Мне ж 80 лет, я вся в долгах! Не хочу я в долгах умирать, старая я уже…») Юристы спрашивают о каких-то зубодробительных статьях уголовного кодекса. Звонит художник-оружейник из Тулы и минут тридцать грузит меня тонкостями нынешнего российского закона об оружии. Бухгалтера Электростали приравнены к муниципальным работникам, но им недоплачивают какого-то коэффициента в 250 рублей. Через раз звонят жители Башкортостана со своей башкортостанской политикой, кажется, они в стране самые политически подкованы. Этот глобус безумно мал – и за звоном с проспекта Ибрагимова, где как раз сидишь сейчас ты, следует звонок из Челябинска, потом из Самары, потом из подмосковной деревни Алексино в Подмосковье (Боже мой, последний раз была там семь лет назад, и почти забыла отца Василия, Царствие ему Небесное), а потом звонит мой сосед – с Шипиловской улицы и даже из моего дома…
Все они – за пределами моего опыта и понимания.

       И ты пишешь:

       Ты можешь не верить или не считать такого рода опыт духовным - твое право. Но представь, что это так. И представь, что тебе кто-то очень правильный и вумный говорит, что ТВОЙ опыт - ерунда, мусор, который надо вымести... Куда ты такого учителя пошлешь? И правильно поступишь, о. Антоний тоже пишет, что это - самое ценное, что вообще может быть у человека. Его Путь, его Вера, его надежда и знание, что Бог не где-то там на небе, а тут, рядом, с тобой... Именно личный опыт.
       "Это вообще не христианство, это глюки и ересь" - можно подумать я сам не знаю... Но - если вот Бог со мной через ЭТО говорит, через то, что я воспринимаю как глюки (чтобы не путать - здесь под глюками я везде имею в виду "истинные" глюки, даже скорее нечто в стиле "вИдения") - как с композитором или вообще творцом он говорит через озарения, пример очень кривой, но надеюсь ты меня понимаешь... Что же мне теперь - Его отвергнуть, потому что мне христиане сказали, что неправильно он со мной говорит?! Лю, ты понимаешь, что это означает, а?

       И я отвечаю:

       Я понимаю о чем ты говоришь.        И тут мне почти нечего посоветовать. Потому что я действительно не знаю осмысления этого опыта в рамках православия, просто потому что этот опыт не рассматривается и не приветствуется – тот, который требует особенного осмысления. Понимаешь, тут еще фишка - судить о чужом духовном опыте можно на основании своего... Тот опыт, который есть у меня - осмысляется. И мое «глюколовство» - осмысляется и мое «энергуйство» - осмысляется. О другом опыте я судить почти не могу... Был бы ты в Москве - я б тебя к нашему о. Георгию повела.. .А вообще – Добротолюбие почитай. Я не верю в то, что ты ничего полезного там не найдешь, это просто я вспомнить не могу ничего сейчас.

       …Фиксирую десятки однообразных вопросов

       «У меня пенсия 1200 рублей. Пусть Путин скажет, как на это жизнь?»
       «Я инвалид первой группы, всю жизнь проработала….А пенсия 1600 рублей. Как на это жить? Мне не хватает на лекарства!»
       «У меня пенсия 968 рублей 20 копеек.. Передайте Путину – как на это жить?»
       «Девушка! Спросите там Путина, правда, что после семидесяти пяти будут еще по 300 рублей доплачивать?»
       «Я инвалид, получил травму в армии… Мне начисляют пенсию по минимальному стажу. Прошу разобраться – можно ли нам выплачивать какие-то дотации?»
       «Я получаю на ребенка детское пособие – 80 рублей. Сын десятиклассник. Вот спросите Путина, можно ли на это сына прокормить?»
       «Дядя Путин, пришлите нам две тысячи рублей!»
       «Когда студентам повысят стипендию?»
       «Когда нам прибавят пенсию?»
       Они высчитывают годы стажа и прибавки: за инвалидность, за ветеранство, за участие в военных действиях в Афгане и Чечне, по утере кормильца, по многодетству, после семидесяти пяти лет, после восьмидесяти.
       … Чувствую себя, со своей глобальной задачей месяца – отдать 300 баксов матери и поиметь еще двести, чтобы смотаться в Уфу или в Самару – полной дурой. «У крестьян нет хлеба, ваше величество! – Так пусть едят пирожные!»
       Возникает острая необходимость отвлечься и сожрать пирожное. Разумеется, опрокидываю стакан сладкого кофея на светлые штаны и новенькую клавиатуру.
       Когда следующий представитель требует в очередной раз убрать из правительства жидовские морды – елейно переспрашиваю: «Может переделаем на «еврейские лица»?». Видимо, тон понятен, отваливается сам.
       Следующий звонок – из запредельного. Дотрепалась.
       «Девушка! Когда будет произведена акция по отлову оборотней в нашем городе? – на миг теряю уверенный тон: Кого по отлову? - Ну оборотней! Шныряют тут! Вон-вон побежал…»
       Следующему звонку уже не удивляюсь:
       «Скажите, когда наконец будут ликвидированы бездомные дети и бомжи? И проституция?» «Так и писать, - спрашиваю, - «Когда будут ликвидированы»?» – Так и писать! Я сама учитель…» - Так и пишу.
       Дед из деревни Чернушки: «Девушка! Коз мы тут держим… Коз, да, так Путину и скажитя… Я чего хотел-то? Так вот – принимают ли щас где ихние шкуры, от коз-то? А?»
       «Я обращался… в суду и в прокуратуру! И нигде не слушают меня… На Владим Владимыча вся надежда.. Лазают в квартиру и лазают…, - Простите, вопрос ваш сформулируйте четче? - Ну лазают… лекарства в еду подсыпают…воду портят…»
       «Мы очень любим нашего президента! Мы за него голосовали и будем голосовать! Мы надеемся на лучшее, у нас самый лучший президент! А спросить мы хотели – когда прибавят зарплату учителям и врачам? У нас на селе они очень мало получают…»
       «Пусть Путин обратит внимание на развитие деревни! У нас последнюю скорую убрали… вы же понимаете – случись чего, с ребенком, с больным человеком – ведь за 50 километров, в центр везти надо..»

       И ты пишешь мне

       «Замечательно. Кто осмысляет такой опыт, с кем можно об этом поговорить? ГДЕ они?»

       И я отвечаю:

       «Ну вот я тебе осмысляю. То, что лично со мной, и то, что лично мое. Осмысляется. Глюки\видения - осмысляются как возможность увидеть еще какие-то грани Божьего Мира и восхититься им. В этом я очень четко слышу голос Бога, при моем пессимизме и склонности к отчаянию, и при этом способности выдираться из депры и тьмы через красоту - мне в помощь и подается красота. Полагаю, что если я всерьез начну видеть то, что видят зачастую другие - негатив, и боль, и спектр всяческих эмоций - оно меня пришибет. И мне дается красота - во смирение, чтоб не закоснела в своем снобизме и своей правильности, утверждающей, что нету никаких иных миров, и - в помощь.»

Поставили нас ожидать врагов, и мы ждали;
враг медлил и не приходил.
Мы смертельно устали
и в землю врастали, и сгинули все, как один.
С тех пор мы стоим, стережем. От кого? Мы не знаем,
наверно, от нас же самих.
Тихо, спите. А мы охраняем
ваш дивный, бесплатный, непонятый мир.

      ...Я люблю эту страну. Я иду по утреннему серому гололеду до Павелецкого вокзала - мимо дворника, гоняющего метлой пушистую дворнягу, мимо немыслимо страшного бомжа, мимо палаток с пивом и пирожками. Я чуть не ломаю каблук у новых сапог, я покупаю бутылку колы и пирожок с капустой на обед, я иду и напеваю про себя Хатуля...
       Я задыхаюсь от любви к этой стране. Эта любовь очевидна, ее не объяснить, не отменить и даже не зафиксировать словами, потому что все слова кривы. Эта любовь больше меня.
       Захожу в неказистое и махонькое кирпичное строение с табличкой «Колокольня храма Марона Пустынника. Никого нет. Ставлю тоненькую свечку, оставляю на свечном ящике какие-то деньги и двигаю в родной Совинтел.

       «Ни в одной стране мира нет такого систематического разгула русофобии! Ежедневно по радио и телевидению СМИ тиражируют унизительную информацию о нашем великом народе. Не считает ли Владимир Владимирович Путин, что пора отнимать лицензии и у радиопрограмм и телепередач, которые допускают такое?»
       «Скажите, вы когда-нибудь видели, чтобы человек ел на улице прямо из мусорного бачка? Вот и я не видел не разу… а я прошел блокаду Ленинграда! Пусть Путин скажет – почему в стране такая нищета?
       «У меня проблема с гражданством. Понимаете, я грузин по национальности. Я жил в Абхазии, потом десять лет работал в Магадане, а из Магадана приехал в Москву. И мне не дают тут прописку теперь, говорят – езжай в свою Абхазию… У меня же там нет ничего, да и после войны – ну что там сейчас грузину делать? А они говорят – депортируем тебя после нового года… а у меня дочка тут три года! И нигде я не нужен, ну хоть в космос улетай!»
       «Девушка, я маму перевезла из Ташкента… ей 80 лет уже, а гражданства не дают… и ни полюса не дают, ничего, а она ж больная, ей же лечиться….»
       «Девушка, я сам русский, родился в России, родители у меня русские.. я двадцать лет работал на Украине, а теперь вернулся к матери, в родную нашу деревню, в Чертановку… И я не могу второй год получить гражданство! Ну я же русский, это же моя родина!»
       «Скажите, когда будут реабилитированы граждане России, жертвы послевоенного террора, брошенные советской армией и вынужденные работать на оккупированных территориях… вы записываете? – вынужденных работать… чтобы не умереть с голоду… (всхлип) пишите! Чтобы не умереть с голоду…»
       К вечеру мой собственный профессионально доброжелательный тон начинает раздражать меня саму. Слышу со стороны эту выверенную вежливость и бешусь. Замечаю за собой ярко выраженный московский акцент – природное аканье усиливается от усталости и напряжения голосовых связок. Скулы сводит. «Добрый день… Спасибо вам. Да, еще раз спасибо… Спасибо за звонок, вся информация обязательно будет передана! Конечно, с вами обязательно свяжутся. Конечно. Еще раз спасибо. До свиданья, всего хорошего».
       Крыша едет, и в финале я все-таки выдаю перл, спрашивая у кого-то слесаря из Тюмени: «Пол ваш уточните, пожалуйста?»
       …После полуночи идем к метро, хватаясь друг за друга по голодеду и обсуждаем: «Интересно, хоть куда-нибудь эти звонки идут? – Конечно идут… Вот только что тетка звонила… И правда – там такой беспредел! Я все записала, надеюсь хоть ей помогут… - Да никто этим убогим не поможет, кому они нужны? – ну вдруг… все-таки… нельзя же так – чтобы никому и не помогли?»
       Мы так же верим в это чудо, как и те, которые звонят.
       Чудеса бывают.
       Только не такие…

       И я пишу тебе

       «Они люди. Понимаешь, ведь не только ты, не только те, кого объявляют сатанистами и еретиками, чего ты так боишься. А и эти. Которые жгут книги Меня. И которые «Гарри Поттер – учебник магии». И даже которые: «Бей жидов». Каждый из них, каждый из нас – Образ Божий. Все эти деды и бабки, все эти дети, которые хотят компьютер на новый год, и жены, годами ждущие алиментов, и выселяемые из квартир, и выселяющие, и даже те, к кому они обращаются – и Путин, помощи от которого они ждут, и Рахимов, на которого они жалуются…»

       И ты отвечаешь мне цитатой из Антония Сурожского

       "Собор в городе Ковентри был разрушен во время налетов немецкой авиацией; и из развалин построен на площади престол, из обломков железа — крест и надпись: "Прости им, Отче!" Так могут сказать люди обыкновенной веры, потому что эта вера была испытана огнем и железом, и в этом страдании они поняли, что ненавистью не искоренишь ненависти, что гнев человеческий правды Божией не творит, а любовь покрывает множество грехов и побеждает все, все без остатка."

       И мы с тобой говорим об одном и том же, а в морозном московском воздухе затихают вечерние колокола…

А потом вы уснете, и мы вам расскажем,
и покажем,
как на верхней черте плоскогорья, которого нет
мы стояли на страже.



Благодарности:

Хатулю – за третью песню стражи.
Василиску – за вопросы.
Путину – за уникальный опыт
Одной Змее и Кеменкири – за Абхазию.
Богу – за все.