"Звериная песнь индивидуалиста" эссэ
-на толкиновские и фэндомские темы -лекции, прочитанные в Деканате Тол-Эрессейского Университета ("декабристские мотивы") -из старой публицистики	Наконец-то! После года работы нашего новоявленного парламента, мы, кажется, стали прислушиваться к мнению меньшинства. Какой прогресс! Только мне, почему-то, не хочется радоваться: шумные споры и яростные столкновения большинства и меньшинства все чаще заглушают третью, четвертую, пятую и т.д. точки зрения, быть может, самые яркие и интересные. Меньшинство, оказавшись вдруг в большинстве, порой начинает вести себя не менее агрессивно по отношению к инакомыслию. Есть «они» и есть «мы» - иного не дано. Одинокий голос в толпе не слышен. И вот уже в Моссовете появляется группа «независимых» (?!) депутатов (надо полагать, для того, чтобы совместно отстаивать свою «независимую» точку зрения). - Ты с кем? - грозный вопрос. - Ни с кем?!! - Ату его, значит, гада… Итак, после трех лет «свободомыслия» мы научились, слава Богу, отстаивать свою мнение… в дружных рядах единомышленников. Представим себе две колонны демонстрантов, идущие навстречу друг другу, вперед одной - Лигачев, впереди другой - Гдлян. Радостно так маршируют. Стало быть, да здравствует плюрализм?! Да, но если я, например, хочу при этом не маршировать в одной из колонн, а стоять на месте? Если мне и Лигачев не нравится, но и Гдлян тоже особенно не симпатичен? Если, наконец, я вообще не хочу со всеми, а хочу - о, ужас! - сама по себе?! А? Как мне жить-то дальше?.. Помилуйте, господа, неужели мы настолько сами себя не уважаем, что должны непременно к кому-то присоединяться? Неужели нам собственный авторитет - не авторитет? Не уважая свое мнение, не уважаем и чужое. Одинокий голос человека на обочине остается в лучшем случае невостребованным, незамеченным, в худшем - безжалостно затоптанным, причем обеими колоннами сразу. Но это - в политике, где вроде бы противостояние, хотя и цивилизованное, а не кулачное, отчасти, наверное, неизбежно. А в быту? Как мы живем, как устраиваем свою сугубо личную жизнь - зажато, закомплексованно, с постоянной оглядкой не только на «заботящееся» о нас вездесущее Социалистическое Государство, но и на пресловутое «общественное мнение», когда подсказкой и порой в устройстве своей жизни становятся вовсе не собственные разум и совесть, а мнение «Марьи Алексеевны» и ее подручных, причем именно тех, которых мы в душе презираем? Сколько судеб поломано этой проклятой психологией гигантской коммунальной кухни, где от бдительного ока соседа, следящего за тобой неусыпно, никуда не скрыться?

Научимся ли мы когда-нибудь уважать или, по крайней мере, принимать без осуждения, чужой образ жизни, пусть даже с нашей точки зрения, совершенно неприемлемый? Прежде, чем осудить кого-либо - постараться понять, не понимая - хотя бы просто промолчать - это должно стать нормой для любого цивилизованного человека. Каждый живет так, как он хочет и может жить. Все, что не запрещено законом, то разрешено - в быту, мне кажется, эта формула важнее, чем в общественной жизни.

Но до чего же вездесуще наше общественное мнение! Все-то оно знает. Если в политической жизни у нас сейчас центр, середина практически отсутствуют, то в быту - просто-таки мода, равнение на усредненность. «Мой сосед имеет два гаража, - пишет разгневанный избиратель своему депутату, - а я ни одного. Прошу принять меры к моему соседа» («И отдать один гараж мне», - читается между строк).

Аналогично - если я получаю «среднюю зарплату» - 200 рублей, то и ты изволь получать столько же (плюс-минус десятка). Человек, много работающий и соответственно много зарабатывающий, безоговорочно осуждается - кулак, хапуга, спекулянт и т.д. Но, заметьте, не меньшему моральному остракизму подвергается бессеребренник - интеллигент, за гроши самоотверженно вкалывающий где-нибудь в захудалой библиотеке или детской больнице. В лучшем случае его ждет стойкая репутация придурка. Кстати, заметим здесь, что интеллигенция вообще не в чести у нашего общественного мнения. Или вот: семьдесят лет гнали женщину «на производство», - домохозяйки, конечно, слыли бездельницами. Времена переменились - и слава богу, конечно. Но опять маленькая загвоздочка - теперь уже всем женщинам, без разбору, предписано «вернуться в семью». И вот уже на работающую даму смотрят косо. «Для женщины главное - семья!» - кричат теперь все самые прогрессивные издания, и и ссылаются на то, что якобы 70% женщин заявили, что если бы могли, то не работали бы. Ну а 20% - то что делать? Интересно, почему никому в голову не пришло посчитать процент мужчин, которые бы не работали, если бы могли - я думаю, цифра была бы не намного меньше. Может быть, проблему следовало поставить по-другому, а именно - каждый человек, будь то женщина или мужчина, имеет право реального выбора между семьей и работой, карьерой? А что, если в какой-то семье захотят, чтобы жена работала, а муж сидел дома с детьми? Ах, это не принято! Но, может, стоит испробовать - просто так, в порядке исключения, если кого-то такой вариант устраивает! Общественность знает, что бездетная семья (когда могут, но не хотят) - это эгоисты, и их надо заклеймить, но заодно надо заклеймить и многодетную семью, причем тоже как эгоистов, - потому что сидят со своими детьми на шее у государства! Итак, имейте, граждане, все по двое детей, и вы никогда не будете иметь неприятностей.

Общественность следит за нравственностью супругов. Муж, как считается, еще может изменить жене, но жена - никогда. А если изменит, то пусть лучше делает это тайком, чем уйдет в открытую. Иначе хлопот не оберешься. Как будто тайком - это нравственнее, и как будто вообще это должно интересовать кого-то, кроме незадачливого мужа, жены и любовника?!

Будь как все, живи как все, думай как все, слушайся мнения коллектива, - вот главная заповедь, усвоенная нами за 70 лет. Нет ничего страшнее коллективистского сознания и коллективистской морали. Напрасно думать, что сплоченный коллектив рождает взаимопомощь и взаимовыручку. Неправда! Настоящее милосердие возможно только тогда, когда осознав себя личностью, ты научишься уважать и личность своего, может быть, весьма неприглядного сосеода. Нетерпимость идет рука об рука с жестокостью. От криков в толпе митингующих: «Расстрелять Лигачева!» до предложения женщины (!) в газете «Московский комсомолец» уничтожать детей-инвалидов, как бесполезных для общества, расстояние не такое большое, как может показаться на первый взгляд.

Эти, звучащие время от времени предложения, страшнее пустых полок в магазинах. Они свидетельствуют, что кризис нашего общества может стать необратимым - в нем идет распад человеческой личности, ибо такая нетерпимость говорит, по-видимому, о неполноценности.

Но это крайний пример, крайний случай. Но вот, к примеру, мать оставляет ребенка в роддоме - поступок, вряд ли заслуживающий одобрения, и общественное мнение сразу тут как тут. Но, быть может, если бы кто-то протянул руку помощи этой девчонке, обманутой и брошенной, живущей на общежитской койке и имеющей 50-ти рублевую стипендию, она бы поступила иначе? Заклеймить проще…

Вообще наше милосердие носит странный, избирательный характер. Не все способны на бескорыстную помощь ближнему и, вероятно, нельзя этого требовать от всех, но интересно другое: мы охотно переводим деньги в многочисленные безликие фонды, а если кто с отчаяния напишет в газету, то тут же со всех концов страны этому человеку начинают поступать предложения помощи. А уж число желающих осчастливить все человечество и вовсе растет с каждым днем. Прекрасно? Да, но где же вы были раньше?! Неужели ваша помощь осталась невостребованной на работе, на вашей улице, в вашем доме? Не потому ли мы с большей готовностью откликаемся на далекую беду, что незнакомый человек окружен ореолом романтического страдания, а собственные соседи, которым помощь нужна не меньше, - грубы, грязны и мелочны, и мы уже успели осудить их «чуждый» образ жизни. Жестоко порой страдая от одиночества, мы ни разу не попытались хотя бы просто понять живущих рядом…

С той же беспощадностью, с какой мы судим соседей и сослуживцев, мы беремся судить давно ушедших людей и целые эпохи. Если для одних Ленин по-прежнему - Вождь и Учитель, то для других - маразматик и сифилитик, а третьего, как всегда, не дано. Вот «Огонек» недавно опубликовал «Суд» В.Красина, и вот уже слышны осуждающие голоса. Но кто из вас, осуждающих, был на месте Красина и как бы вы себя повели, окажись на таковом? Прежде, чем спросить с другого - спроси с себя. Нравственный догматизм страшнее нравственного релятивизма. Рискну высказать здесь крамольную мысль - не бывает людей хороших и плохих - есть люди разные. То, что идеальных природа не создала, знают, кажется, все, - но пусть каждый вспомнит, часто ли ему приходилось встречать таких откровенных подлецов, которым и руки подать нельзя? То, что приемлемо для одного, может быть недопустимо для другого. В цивилизованном обществе неповторимость, индивидуальность должны цениться выше хрестоматийного набора добродетелей. Все можно простить человеку, кроме нетерпимости. Весь наш 70-летний опыт, по-моему, неопровержимо доказывает, что так называемая «среда» отнюдь не способна воспитать «нового человека», а лишь посредственную, ущербную личность. По-настоящему человек может себя воспитать только сам.

Наше мифологизированное сознание по-прежнему уповает во всем на государство, ожидая чудесных перемен после каждой новой перестановки в правительстве. Не изменится у нас ничего, пока мы не поверим сами в себя, пока не научимся уважать себя и друг друга.

Итак, давайте, наконец, перестанем заглядывать в чужой карман, чужую кухню и чужую спальню. Давайте уважать чужие образ жизни и мыслей. Давайте помогать человеку не потому, что он «хороший», а потому, что он - Человек. Давайте раскроем глаза, увидим и восхитимся разнообразию мира, в котором мы живем. Давайте, наконец, приглушим шум толпы и расслышим одинокий голос на обочине - ведь, может быть, именно этот голос окажется пророческим.

14.07.1990