Любелия (Юлия Морозова)
От Петербурга до Нуменора (Стихи 2000-2002)

   












Заговорщицкая-1. ("Где допущена ошибка?..")
Заговорщицкая-2 ("Дней начало, бал за балом...")
Про арьергарды
Пушкинские мотивы 1,2
1. "Выговаривать что-то невнятное..."
2. "Этот ужас на крыльях ночи..."
Псевдоглосса на стихи Зорвен("Ни пирамиды, ни слава латыни...")
По мотивам Кеменкири ("Смотри, весна уже гудит...")
Ночной гон (В ответ Темри) ("Задрав на солнце волчий взгляд...")
Стансы звезде графомани
Книга Притчей ("Сын мой, сын чрева и сын обетов...")
Размышления о высоком ("По палаткам, по киоскам..."
Нуменорские песенки
1. "Вот вам огромная страна..."
2. "Опять, однако, сложилась песня..."
3. "Король отчалил в поход последний..."
(Ответ Кеменкири от лица Тар-Мириэль) ("Что мне легкое золото...")
"В фокусе, в свете, в точке над острием..."
"Наблюдать за приметами осени..."
Посвящение Гомеру



ЗАГОВОРЩИЦКАЯ-1

"Под барабаны ритма меня ведут на битву".
Крыс.

Где допущена ошибка, кто направил в нас картечь?
Вон в аквариуме рыбка - сверху дырка, снизу течь.
Подземелье, вонь и плесень, плющ сползает по стене.
Нас сегодня же повесят. Да, на городской стене.

Будут флаги. Будут речи. Купол неба светит льдом.
Ожиданье Главной встречи. Двадцать три минуты до.
В море ходит чудо-юдо, чудо-юдо, синий кит.
Не повесили покуда - море пламенем горит.

В решете таскали воду из-под днища корабля.
Вон поэт кропает оду. На спасенье короля.
По серебряному звону прямо в небо будем плыть.
Мэр лопочет микрофону. Жизнь собачья. Волчья сыть.

Гром оваций. Шум прибоя. Вон - веревка у лица.
Как спастись от китобоя? А не плавай у дворца.
Мы в последний раз сыграем. Кит в волнах, водою пьян.
Где ошиблись - мы не знаем.
Щас узнаем.
Барабан.

11 Марта 2002

* * * * * *


ЗАГОВОРЩИЦКАЯ-2

Сабрине

Дней начало: бал за балом, золоченые гусары, полонез, мазурка, звон.
Театральной ложи бархат, блеск лорнетов, гром оваций, чей-то сдержанный поклон.
Холостые рестораны, петербургская промозглость, хриплый ветер, скрип карет.
Скажем, двое. Скажем - любят. Разумеется, прекрасны. Чем, к примеру, не сюжет?

Сердца чистые порывы - на общественное благо, жжется память о Париже, ноют раны по ночам.
Модный вальс, однообразный, на колени - и признанье, ветер в зале - по свечам.
Долгожданное венчанье, дача где-то в Холмогорах, счастье вечно, ночь свята.
Призраком свобода вьется, сердце бьется, песня льется. Книга только начата.

Две дуэли, служба, отпуск, путешествие в Европу, мельтешенье тайных обществ, мед неправильный у пчел,
Отошел бы - только поздно: честь ведет его к Сенату, героиня тихо плачет, составляют протокол.
Двадцать лет - совсем не много, пусть в Сибирь ведет дорога, прямо в утреннюю стынь.
Не судите даму строго, даже если ей не спится - не поедет. Не простится. Разведется и аминь.

В Усть-Бездомске, Усть-Кошмарске постареет, поседеет. Не об этом наш рассказ.
Сын вернувшемуся скажет "здравствуй, дядя". Не узнает, и уедет на Кавказ.
Там погибнет, безусловно, до финала - три страницы, до финала - три реформы и еще одна глава.
Петербургская промозглость, хриплый ветер, скрип каретный, мутно-серая Нева.

Вот - без мужа и без сына. Время - ткань и время - глина. Пламя старого камина и читается в золе:
Кто-то в партии, кто - в гетто, кто-то ближе, кто-то дальше, двадцать вод на киселе.
Коридор зеркальный страшен, не смотри, не мучай память, а в камине - только прах:
Правнук белый, правнук красный, двое - снова на Кавказе, в оцинкованых гробах.

Кто-то дальний тихо шепчет - можно я к тебе приеду? на колени - и признанье, ветер в окна, в стеклах звон:
Петербургская промозглость, бархат театральной ложи, все сбылось, и все по кругу,
чей-то сдержанный поклон.
Провода гудят и стонут, в темноте признанья тонут, книга схлопнулась неслышно в предрассветной тишине.
... Двое кружатся в мазурке , и не думают о счастье, и не верят в расставанье, и не знают обо мне.

12 марта 2002

* * * * * *


ПРО АРЬЕРГАРДЫ

Шел на битву в арьергарде. Где-то сбоку, дальше всех.
Укрывался, уклонялся от стрелы во тьме летящей,
Первый штурм не увенчался, но потом пришел успех,
Пробирались то пустыней, то какой-то мутной чащей,
Что-то взяли - то ли крепость, то ли лагерь на холме.
Возле тысяча упала, десять тысяч - одесную.
После праздновали тризну. Герцог утонул в вине.
Шел на битву в арьергарде. Вероятно - не впустую.
Создавал массовку лихо, попирал чужих драконов,
Избежал окопной оспы - остальное суета.
Шел на битву в арьергарде, среди пуль, разрывов, стонов.
Шел на битву, шел на плаху... барабаны - тра-та-та!

31 Марта 2002

* * * * * *


ПУШКИНСКИЕ МОТИВЫ
1
выговаривать что-то невнятное спешить но не успевать
голова ты моя квадратная поворачивай мысли вспять
занесло тебя снова бедную с этой музыкой высших сфер
только кони все скачут медные пушкин лезет в любой размер
что-то странное получается строй классический бродский вид
по весне Нева разливается кони цокают о гранит
с музой вышла дорога длинная нам от пешки и до ферзя
задыхайся моя родимая нам иначе с тобой нельзя
кони скачут король нахмурился ходим в спешке и наугад
поворот и сползает улица прямо в жаркий трескучий ад

2.
Этот ужас на крыльях ночи,
Этот пушкин в черном плаще.
Он убить меня, верно, хочет.
Подбирается, блин, уже!
И разносится стон мой слезный
О несчастной моей судьбе.
...Скалит клык золотой и грозный -
И вещает "Ужо тебе!"

02 Мая 2002

* * * * * *


ПСЕВДОГЛОССА НА СТИХИ ЗОРВЕН

Ни пирамиды, ни слава латыни,
Ни боль и сладость бешеной гордыни,
Нас, вероятно, держат на плаву,
Ни трепетанье рук или коленей,
Ни древнерусский, ни иврит, ни квенья,
Ни сфинксы, стерегущие Неву,

Коннектом причиненные убытки
Желтеющие гондорские свитки,
Перечисленье сущностей и тем...
Нас не они удержат в этом мире.
Мы только пламя видим в палантире,
Да две руки. Сплетения дилемм

И прочие беспочвенные звуки:
Соперничества, флирты, свадьбы, муки,
Пройдут куда-то мимо - стороной.
Я снова здесь, меня недодавило,
И новый март, и то что было - сплыло.
И что мне делать с этою весной?

02 Марта 2002

* * * * * *


ПО МОТИВАМ КЕМЕНКИРИ

Была у нее такая "Песнь о фиолологической недостаточности"

Cмотри, весна уже гудит, в висках и снах, в депре и грезах
Филологической фигней я маюсь в мареве имен
Мои слова почти мертвы, они застыли в странных позах.
Я препарирую сюжет: пещера, рыцарь и дракон.

Прозрев расклад мифологем, толкую поворот сюжета
Там архаизм, там древний мир, а рыцарь - он вполне шаман.
Инициации мандраж, порог последней двери в лето,
Зачем же щурится дракон, а рыцарь лезет в свой карман?

Сюжет идет на разворот, пуская хвост из искр и сплетен
В невнятном розовом дыму сгорает лампа в сто свечей
А рыцарь наш надел кольцо и стал почти что незаметен,
И только тень его дрожит между сокровищ и мечей.

Его размажет, разотрет, как мягкий сыр по бутерброду
Едва закончившись, сюжет опять вспорхнет с сухих страниц.
А я останусь на земле, ругать весеннюю погоду
Пытаться обрести свое среди десятка разных лиц,

Пытаться что-то углядеть через туман и сумрак зыбкий,
Понять - сейчас или в четверг нагрянет мне мой страшный суд.
Я все смотрю на зеркала, на их оскал, на их улыбки.
Ни Марр, ни Пропп, ни Розенталь меня спасти уж не спасут.

27 Февраля 2002

* * * * * *


НОЧНОЙ ГОН (В ОТВЕТ ТЕМРИ)

Задрав на солнце волчий взгляд,
Мы лишь себе враги.
Мы сами выдумали ад,
Расчислили круги:

В одном семья, в другом - друзья,
В девятом - интернет.
Мы - ада этого князья,
На нас управы нет,

Рисуем карты, льем металл,
Изобретаем быт.
Ты рядом был, но ты устал,
Так у кого свербит?

Давай без страха и без слез,
Вон - стая, вон - вожак.
У нас тут ад, не суй свой нос
В совсем чужой ништяк.

Кораблик весело плывет,
По волнам кислоты.
Когда случается восход -
Хватайся за бинты.

Валяй, повязку на глаза,
На прыгающий рот.
Гон бесконечен. Муза - за.
И кто нас разберет?

Мы с музой стервы, мы поем,
Чего ж выходит вой?
Мы этот серный водоем
Разметили собой,

Там трудно плыть и стремно выть...
Но, по желанью масс
Пора, однако, прекратить,
Отваливай, Пегас.

26 Февраля 2002

* * * * * *


СТАНСЫ ЗВЕЗДЕ ГРАФОМАНИ

Вот, как обычно и нежданно
Пришла весенняя депра
Я предаюсь ей неустанно,
От вечера и до утра,
Съедаю графомани груду,
Не мою нифига посуду,
(Она уж высится горой)
Рычу онегинской строфой,
Чтоб не терять кадаврской формы
Ваяю рифмы в эту рань.
Читаю Пушкина... Вот дрянь!
Хотя вполне в пределах нормы.
Читаю доски - беспредел.
Кадавр не будет не у дел.

В преддверьи тысячного треда
Мне вся природа говорит,
"Читая эти реки бреда
Ты заработаешь гастрит.
Смотри: они не любят прозы,
Они рифмуют розу с позой.
Послушай, графоман, совет:
Пореже лазай в интернет.
Не предавайся суесловью,
И рифм чужих ты не воруй!
Любовь не сравнивай с морковью,
Но лучше с перцем зарифмуй!
... Не внемля своему перу,
Рифмую я "байру - умру".

Свети, Звезда, над морем лажи!
Горами фальши, сонмом лжи!
Сии убогие пейзажи
Своим сияньем освежи!
Нас выведут на чисту воду,
Чтоб мы не сочиняли оды.
Нас вытащат. И - на мороз,
Чтоб мы не рифмовали роз.
Звезда восходит, свет лия.
Поэтов я кляну напрасно
Они как я подобно, страстны,
И так же глупы, как и я.
... Рифмуя мать и перемать
Доске - стоять, а нам - писать.

26 Февраля 2002

* * * * * *


КНИГА ПРИТЧЕЙ

Из стихов Дивного Хоббита

Сын мой, сын чрева и сын обетов,
Буйный подросток и сильный муж.
Слушай. Уже наступает лето.
Женщинам лета - да будешь чужд.

Вылей вино и разбей кувшины,
Царское дело - не до вина.
Нет больше ценности для мужчины,
Нежели праведная жена.

Вот, выбирай. И да будет свято.
То что придется двоим нести.
Сердце твое - серебро и злато
Сердце ее - жемчуга в горсти.

Женщины осени - мед и деготь,
Буря и магия, дождь и свет.
В сторону, сын мой. Таких не трогать.
Ты за жену понесешь ответ.

Зимнее солнце - краса и ярость,
Узел и пояс, витая нить.
Пусть не коснется тебя усталость.
Выберешь правильно - будешь жить.

Вот над холмами заря играет.
Вот, наконец-то - пришла весна.
Выбери ту, что о Боге знает.
И добродетелями красна.

25 апреля 2002

* * * * * *



РАЗМЫШЛЕНИЯ О ВЫСОКОМ

(Подражание Кеменкири)

По палаткам, по киоскам, мимо вывесок и окон
Дождь прошелестел январский - непонятно и напрасно.
Я бессмысленно и тихо вспоминаю о высоком.
Но увы отнюдь не рыжем, рыжем-рыжем в черно-красном.

Глина рыжая в раскопе, на осколке, на лопате,
Тонкий волос на подушке, путь мой ветреный и вздорный.
Сны январские сухие: степь и всадник - синь на злате,
Молот , битва, гром небесный. Снова - красное на черном.

Семь градаций, семь соцветий, кроме них - еще десяток.
Кто-то с песней, кто-то с лютней, кто - собой из круга выбит.
Размышляю о высоком: жизнь моя не терпит взяток,
Не дает ни в чем поблажек, лишь дождем январским сыпет.

Обнимаю и целую - соль на коже, свет в оконце,
И январь течет рекою - то пороги, то быстрины.
Я гляжу поверх прилавков - зеленеющее солнце,
Размышляю о высоком, покупая мандарины.

Жизнь, увы, немного стоит, но с любовью - чуть побольше.
Выберись из этой битвы, хоть теперь - останься целым.
Вайра судьбы ткет сегодня - где потолще, где потоньше:
То ли черное на красном, то ли желтое на сером...

Апрель 2002

* * * * * *



НУМЕНОРСКИЕ ПЕСЕНКИ

1
Вот вам огромная страна - еще без чисел и дат,
Рассвет любого оттенка и грандиозный закат,
Вот золотые деревья, и горы, и пляжи, и ветер.
Вы тут построите город, а там, на мысе - другой,
Еще не скоро их смоет морскою волной,
Еще не скоро, живите, ваш мир еще прекрасен и светел.

Вот вам зеленые ели, и хвойный запах, и мох,
Вот вам созвездий разноцветный и веселый горох,
Вот улыбается месяц, и прячется в пушистую тучу.
А там к востоку континенты, где бесконечны леса,
Где приключения сплошные, где волшба и краса,
Изобретайте корабли, вам путешествия нескоро наскучат.

Изобретайте и придумывайте , мир еще юн,
И музыка заключена не в трепетании струн,
А в этом ветре, и прибое, и пенье соловьев и кукушек.
Ваш срок недолог, вам осталось всего три тысячи лет,
И не замедлить ни убыстрить легкий времени бег,
В часах песочных у вас - морская соль и осколки ракушек.

Так надувайте паруса, ловите солнечный свет,
Ищите к каждому вопросу необходимый ответ,
Покуда Запад сияет разрешены вам и сомненья и споры.
Так возводите стены башен, и засевайте поля,
Как ворох платья разноцветного лежит пред вами земля.
Так что идите и не слушайте, паденье ваше будет не скоро.
Так что идите и не слушайте, еще не скоро, не скоро...

2
Опять , однако, сложилась песня, опять, как видно, про Нуменор,
Мотив привычный, размер банальный, а что до слов - так обычный вздор,
А что тут скажешь - что было, сплыло, что Эру дал - Илуватар взял,
Горбатый остров спрямит могила , и все пригладит Девятый Вал.

Вы сами были во всем виновны, ваш храм серебряный почернел,
Министр первый давно свихнулся, министр второй отошел от дел,
И уши ваши давно оглохли, и на глаза навернулась тень,
Газоны сохли, и птицы дохли, советник в храме торчал весь день,

Король испытывал элексиры, боялся к завтраку постареть,
А море мерно о пирсы било, и предвещало опять же - смерть,
С бидоном двигалась Маргарита, и заседал городской совет,
Как дважды два очевидно было, что на надежду надежды нет,

Вот флот отчалил и развернулся, плеская веслами по воде
Его проводили пристойным празднеством, уже понимая, что быть беде,
Фонтаны рухнули и завяли цветы на склонах могучих гор,
На Менельтарме блеснуло пламя, и дымные крылья воздел орел,

А дальше все, дальше слов не надо, вне языка и привычных схем,
Волна пришла, обернулась адом, и всех спасла от всех проблем,
Совет городской продолжал заседанье, и Маргарита с бидоном шла,
Но их страница перевернулась и все кругом затопила мгла.

Опять, однако, сложилась песня..

3
Король отчалил в поход последний , и на воду флот спустил
И этот флот, золотой и черный, как стая драконов плыл,
Вопили трубы не в такт победам, и гром гремел мимо нот,
Король , сияющий словно солнце, отплыл в последний поход.

Морская пена невнятно пела, и ветер драл паруса
Король в бинокль глядел на звезды, и видел там чудеса -
Играли звезды в простые жмурки и гасли одна за одной,
Но наш король был король отменный и плыл вперед как герой.

На палубе трон золотой и черный, на мачте трепещет флаг,
Доспех неснимаем, в руках бинокль, держись, валинорский враг,
Обзор огромный, ведь мир так плосок, сияет Таникветиль
Вот только ветер зачем-то встречный, уж лучше бы полный штиль.

Но вот и штиль, по заказу словно, и мертвая тишина
А мир уже выгнул, как кошка, спину, и зреет вдали Волна,
Глухой неуют, благодать безлюдья, сияние прибрежных скал.
Король закончил поход последний, на берег ногою встал.

Вот все исполнилось, все свершилось, и смерти навеки нет,
Сияет небо, и голос Эру на все подает ответ,
И так понятны теперь ошибки, и так безнадежен спор,
Но все исполнилось, все свершилось, свернулся как лист простор.

Король отчалил в поход последний...

* * * * * *


("ответ Кеменкири от лица Тар-Мириэль")

Что мне легкое золото, в желтых закатных лучах?
Я с вершины не вижу деталей - сплошное сияние.
Вот неспетые песни - летучий, разнузданный прах,
Кто из музыки мне нашаманит для слов одеянье?

Поднимается ветер, сдувает ошметки судьбы,
За неспетые песни без музыки - ветер расплата.
Вот Волна подступает - и пара секунд для ходьбы,
А потом оттолкнуться ногой - и в сияние заката

Переполнена светом и болью, сияет вода
Описать бы ее, но уже безразлично, и поздно.
Пусть Волна пропоет, прозвенит - обо всем, навсегда,
Пусть неспетые песни поднимутся брызгами к звездам.

24 Декабря 2000

* * * * * *


В фокусе, в свете, в точке под острием
Циркуля, кожей под скальпелем, застывшим навек бетоном,
Маревом в воздухе жарком, синим огнем и льдом,
Шариком в желобке, глинистым скользким склоном,

Формулой тьмы и ветра, кактусом в жестяной
Банке, зеленым чаем, снегом поверх вершины,
Камнем краеугольным, балкою угловой,
Пулей в стволе винтовки, лопастью от турбины.

Росписью на фальшивке, желтым холодным днем,
Стружкою золотистой, всем, чем тебе угодно –
Эллипсом, сферой, точкой, прямым углом
Больше не буду. Я наконец свободна.

Буду летать, как тот идеальный газ –
Порх из учебника физики прямо в лето.
…Станем собой для Того, кто придумал нас
Точкой и графиком, плотью, потоком света.

* * * * * *


Наблюдать за приметами осени, по кварталам московским бродить,
Отчего нас согрели и бросили, отчего начал мир барахлить?
Отчего так неловко рифмуется? - риторический вязнет вопрос
В тайниках обесцвеченной улицы и в вечерних огнях папирос.
Осень плавит пейзажи загадочно и ломает структуру штриха.
Магазинно, торгово, прилавочно - но доводит судьбу до греха,
До ума, до упора, до святости, осыпает неслышной листвой,
И приводит к несумрачной радости, и уводит опять за толпой.
Листопады потоками нежности осыпают тропинки в саду,
Парк в глухой неизбежности снежности, лужи как в украшеньях - во льду.
Все наладится, все образуется, ляжет снег и весной уплывет.
Уползает осенняя улица прямо в сумрак - и за поворот..

* * * * * *


ПОСВЯЩЕНИЕ ГОМЕРУ

Мы вернем времена - восковыми табличками свяжем,
Мы не выпьем вина, мы и трезвые разом поляжем.
Понесет нас под Трою, как листья несет над ручьем.
Нам уже все равно, что Елена Прекрасная скажет.
Мы - лихие герои. Мы умерли. Мы - не причем.

Наш творец, наш слепец, наш отец выводил наши ники,
Выпасал как овец, и гекзаметр мерил на крики,
На любовные шепоты, всхлипы, прибой и отбой.
Наш бесславный венец, наш поход - безнадежный и дикий,
Наши ропоты, липы, и нашу Елену, и бой.

Запечатаем время вином в крутобоком кувшине.
Мы уже не причем, мы и сами - печатями в глине,
Восковыми табличками памяти, свитком в ларце
Мы - февральским дождем и сухим ароматом полыни,
Древнегреческой вязью на камне, слезой на лице.

02 Марта 2002


Составитель: Сабрина