Deborah, перевод с английского - Кеменкири
	Приносящий Дары Примечание автора: Не согласуется с моим рассказом «В Седьмую Эпоху». Что я могу поделать, я написала его к другой песне. О том, насколько идея Единого в человеческом образе подходит к эльфийской теологии, смотри Атрабет Фирнод ар Андрет из «Морготова Кольца». ******* Третий мудрец пришел много позже того, как ушли первые двое.. Он следовал за звездой, как и всегда в своих постоянных странствиях от дальнего запада к востоку. Теперь ее яркий свет звезды падал на младенца чеоез прорехи соломенной крыши, но младенец затмевал этот свет. Мудрец вступил в хлев и преклонил колени перед девушой, сидевшей у яслей, и еще раз склонился – перед тем, кто лежал в них. Аромат ладана и мирры заполнял убогое жилище, плыл над золотом и драгоценными дарами. «Я преподношу свой голос», - сказал мудрец. «Он не нуждается в нем» - сказала девушка. – «Его сила будет превыше слов или звуков. Он несет все дары мира в себе».

«Я отдаю не потому, что он в нем нуждается», - сказал мудрец. Его голос, когда-то столь прекрасный, был грубым и слабым. «Дитя Единого», - сказал он. – «Может ли это быть?»
«Это есть», - сказала она.
«Как твое имя?» - спросил он ее.
«Мириам, дочь Иоакима из дома Давидова».

Давид. Странник потерял след потомков своего сына во многих путешествиях, и больше незнал, кто из них еще остался. Он не помнил имя «Давид». И все же когда он смотрел на лица девушки и ее сына, он видел – он был почти уверен, что видел, - то, что видел когда-то в глазах Элроса.

***

Многие годы спустя, он вернулся, чтобы услышать, как проповедует тот, кого он видел ребенком. Он не был одним из Двенадцати, ибо Единый пришел к смертным людям. Но он следовал за ним и слушал.

«Кто хочет следовать за мной, оставь все, что имеешь», - сказал Учитель.
«У меня нет ничего», - сказал Маглор. – «Я отдал все».
«Тогда оставь то, чего ты не имеешь».

Маглор посмотрел в небо, неохотно обращаясь к своему самому страстному желанию. Свет звезды обжигал его, словно горячее солнце пустыни. «Как я могу оставить то, чему я отдал всю мою жизнь?»
Иисус улыбнулся. «Не бойся», - сказал он. – «Я покажу тебе. Отец».

Конечно же. Как мог Маглор полумать, что он не знает об этом?

***

Его пригвоздили к деревянным перекладинам, и кровь стекала по ним, орошая землю. Маглор заставлял себя смотреть, как он умел, зная, что ничего из того, что он увидит, ничего из того, свидетелем чему он еще станет, не может быть хуже того, что совершил он сам. Когда гвозди пробили ладони, Иисус не закричал, и казалось, что в ту минуту, когда к нему пришла смерть, это было не против его воли.

Но он обещал научить меня, подумал Маглор.

И затем - Может быть, он уже научил.

***

Маглор сидел один, глядя как звезда, как обычно, поднимается над холмами, подмигивая ему. Теперь он уже не последует за ней. Затем он обратил взгляд внутрь себя.

Все, что он сделал, все, что он прожил, ясно представлялось ему. Он прошел весь путь своих деяний в своей душе, глядя вслед звезде.
Теперь он сновно увидел дверь. Была ли она всегда, даже в Валиноре, - для тех, кто искал ее? Или она возникла только тогда, когда сын Единого сломал навеки преграду между смертным и бессмертным, преграду, сломанную, когда даже Единый смог умереть?
Он несет в себе все дары. А тот дар, в котором всегда было отказано ему и всему его народу – за одним исключением, дар, что Илуватар предназначил одним Людям?

Это было так просто. Все, что требовалось – оставить навсегда позади всю свою жизнь, все желания, все преступления, все стремления. Кто хочет следовать за мной, оставь все, что имеешь. Оставить все цепи, что привязывают его, беспомощного, к его прошлому. И к самому миру.

В ту минуту Маглор не знал, что дар был уже дан ему. Но когда он открыл глаза, и звезда была не более, чем яркий свет на его пути, - в эту минуту он понял, что снова может петь.

***

Далеко в пустыне, где когда-то жили пастухи, есть гробница. Она ничем не примечательна, и ученые помнят о ней лишь потому, что на ней написано имя, которое ни гебраисты, ни египтологи не могут истолковать. Мы знаем, что погребенный в ней имел жену, и оставил по себе двух сыновей и дочь. Немногое еще может быть сказано, потому что в тот миг, когда он выбрал судьбу смертного, он ушел из царства легенды. Даже его сыновья не пели в его честь. Но мы воспеваем их до сих пор.

Владыка небес, моя победа,
Дай мне достигнуть небесных радостей, о яркое солнце небес,
Сердце моего сердца, и что бы не случилось,
Будь моим видением, о правящий всем.*

* [(From 'Be Thou My Vision,' traditional)]

[Прим. пер. – этот отрывок из гимна, конечно, идет стихами и даже с рифмой…]