О том, почему Саурона не взяли в плен после Войны Гнева, или А еще придут феаноринги
Любелия Лана Седор	"-В сад! Все - в сад!" (к/ф "Трое в лодке, не считая собаки) По идее, Айнур в сне не нуждаются, но все же и им случается отрубаться. Кому что служит снотворным, Тулкасу вон свадьба с Нессой (в те еще времена), Мелькору-Морготу - песня Лютиен, Эсте вообще каждый день спит на своем острове посреди озера Лорелин - возможно, от скуки... То есть Валар - и те иногда спят. Что уж говорить о Майяр... А если взвалить на одного отдельно взятого Майя: а) общее руководство Войной Гнева; б) задержание и доставку в Валинор Врага Моргота; в) эвакуацию населения Белерианда; г) выяснение отношений с оставшимися в живых феанорингами по поводу Сильмариллов (мелочь, а приятно); д) решение всяческих проблем, возникающих в ходе выполнения предыдущих пунктов... Так ведь такому Майя волей-неволей не то что спать - вообще помереть захочется. Помирать Эонве, правда, пока не хотел (хотя и приближался к этому желанию семимильными шагами), зато спать хотел до умопомрачения. Из вышеприведенного списка на данный момент можно было вычеркнуть пункты "а" и "б". Претворение этих задач в жизнь оказалось делом долгим и весьма трудоемким. А еще оставались пункты "в", "г" и "д". А он и так уже смертельно устал... Еле-еле сумев не вырубиться на полуслове во время очередного вечернего совета, Эонве по окончании оного кое-как доплелся до своего шатра и сказал эльфам-часовым: - Пусть меня не беспокоят ну хотя бы до рассвета. Разве что придут феаноринги. А так - ни под каким видом. Последний этап дороги - от входа в шатер до походного ложа - был коротким, но самым тяжким, и где-то на полпути Майя посетила заманчивая мысль свернуться клубочком прямо на ковре. Но потом Эонве решил, что дрыхнуть на полу (или что там считается полом, если речь идет о шатре) - это несолидно для главнокомандующего, и, вдохновясь этим принципом, все-таки доковылял до ложа. Где и осуществил свою давнюю мечту - рухнул лицом в подушку и закрыл глаза.

Об это он мечтал долгие года. Со времени приходя Эарендила в Валинор - и кто, по-вашему, был отправлен его встречать? вот-вот, с этого все и началось... - Майя Манве не то что ни разу не прилег, а даже толком и не присел. Все время приходилось куда-то бежать, с кем-то разговаривать, что-то решать, и все с редкой изобретательностью чего-то от него хотели. Но в плане пресловутой изобретательности всех переплюнул его, Эонве, собственный Учитель и Повелитель, Манве Сулимо, повесивший на своего Глашатая общее руководство войском Валинора. Это же надо было своему же первому ученику подложить такую неимоверную свинью...

Ох, Учитель, Учитель... Ну что я тебе плохого сделал...
С этой укоризненной мыслью Майя благополучно заснул, совершенно игнорируя тот факт, что Айнур спать вообще-то не положено.

- Эонве!.. Эонве!.. Проснись!..
Кто-то тряс его за плечо, жужжал над ухом и вообще настырно будил. Эонве со стоном попытался разлепить хоть один глаз. Судя по ощущениям, поспать ему удалось никак не несколько часов, а всего-то минут двадцать самое большее.
- Ну я же сказал... - хотел злобно рявкнуть, а на самом деле жалобно прошептал он.
- Да, лорд Эонве, - виновато откликнулся часовой со стороны входа, - но вот лорд Финарфин говорит, что дело срочное...
- М-м-м?.. - Эонве кое-как сел, тряхнул головой и наконец-то разлепил глаза - чуть ли не с помощью пальцев. Часовой маячил у входа, а рядом с Эонве находился Финарфин. Вот кто его разбудил. В принципе, причина для побудки могла быть только одна.
- Что, феаноринги пришли?
- Нет, - сказал Финарфин.
Эонве уставился на него, не находя слов. Потом захотел что-то сказать, но сдержался. Потом захотел сказать что-то еще, но опять сдержался. В языках Валинора ругательств, конечно, нет, но со времени своего пребывания в Средиземье Эонве понаслушался такого... Ну, что же вы хотите, на войне как на войне. Кое-какие слова он даже взял на вооружение. Они-то и просились сейчас на язык, но были отвергнуты по соображениям цензуры. Да и Финарфина обижать не хотелось. Хотелось просто взять что-нибудь тяжелое, и...

Видимо, все это отразилось у него на лице, потому что Финарфин без труда прочел его мысли и хмыкнул:
- Понимаю и соболезную, Эонве, но тебя срочно хотят видеть.
Опять!.. Опять его срочно хотят!.. Майя вновь подверг цензуре и вычеркнул замечание, так и рвущееся на язык, поднялся с ложа, и, застегивая плащ, хмуро осведомился:
- А если это не феаноринги, то почему ты не мог с ними разобраться? Или еще кто-нибудь?
- Ты же у нас главнокомандующий.
- Но меня ведь не хватит на всех, Финарфин!!!
- Это тебе не все...
- Так кто они?
- Не они, а он, - уточнил вождь Нолдор, а затем сказал кто.
Эонве вытаращил на него глаза. Потом понял, что Финарфин не шутит - и тихо застонал.

...У выхода из шатра их ждали Элрос и Хатол, Человек из Дома Хадора. Эти двое очень походили друг на друга - во-первых, редким сочетанием молодости и здравомыслия, а во-вторых, специфическим чувством юмора, которое вообще отличало тех, кто сумел сие чувство сохранить и пронести сквозь военные годы, тяжелое детство и трудную юность.
- Он появился возле нашего лагеря час назад, - сказал Хатол, - так до сих пор там и маячит. Люди из-за него спать не могут...
- Что так? Боятся?
- Да не боятся! Наоборот, морду ему хотят набить.
- После драки кулаками... - пожал плечами Элрос-Полуэльф. Вообще-то он вовсе не был пушист и травояден, что в силу происхождения, что в силу молодости, - но окружающие его поняли. Война задолбала всех.
- Морду не бить! - распорядился Эонве, который уже почти не спал. Правда, Майя осознавал, что взбодриться ему удалось лишь чудом, и то - ненадолго. - Меня хочет видеть - мне с ним и разбираться. Съезжу, узнаю, чего ему надо...
- Один? - встревожился Финарфин.
- А чего он мне сделает?
- Убьет, например, - бодро предположил Элрос.
- Ну и ладно, тогда хоть в Мандосе отосплюсь, - буркнул Эонве и велел оруженосцу привести коня.
- Ты бы хоть шлем надел...
Замечание, может, и разумное. Но одна мысль о том, чтобы надеть шлем на и без того гудящую, как валмарские колокола, голову, была невыносима. Еще бы предложили таран под мышку взять... Вот была бы картина... Так, о чем это я?.. Не спать, не спать...

От одного замечания Майя все же не удержался: горько выдохнул, уже вставляя ногу в стремя:
- И откуда он только взялся на мою голову!..
- А еще придут феаноринги, - жизнерадостно предрек Хатол.
Финарфин и Элрос посмотрели на него укоризненно, а на Эонве - сочувственно. Майя же взглянул на Человека с мрачным неодобрением.
- Ты в свой лагерь возвращаться собираешься? Ну так в седло - и поехали. И хоть по дороге не говори мне о феанорингах...

Пока резвые и отдохнувшие (на зависть некоторым) кони несли Эонве и Хатола к лагерю Дома Хадора, Майя почти успел задремать в седле. Но все-таки не успел. Приехали. Спешились. Так. Разговор, судя по всему, предстоит сложный... Эонве затребовал чан с холодной водой и по доставке оного окунул в воду голову, потом тряхнул волосами и проморгался. Стало чуть полегче.
Хатол подозрительно глядел на Майя:
- А я-то думал, что такие, как ты, не пьянеют...
- Не понял?..
- Ну, обычно в воду башкой ныряют, чтоб похмелье снять...
- Теперь понял, - сумрачно отозвался Майя. - Не пьянеем. К сожалению. Или к счастью. Иначе бы я здесь не просыхал. Ну, где он тут?..

Пока они шли, со стороны развалин Ангбанда налетел ветер, несущий с собою запах гари и облака пыли - даже на таком расстоянии. Хатол закашлялся и заковыристо ругнулся. Эонве запомнил новое слово и поморщился - не из-за слова, а из-за того, что собственные мокрые волосы налипли ему на физиономию. Убирая мигом покрывшиеся пылью пряди со лба, щек и носа, Эонве мысленно пожалел, что тот чан с водой остался позади. Ну и ладно, не на свидание ведь идет...

-...Что-то не вижу, - удивленно сказал Хатол, вглядываясь в темноту. - Был где-то здесь...
- Может, ушел? - с надеждой предположил Эонве.
Но надежда мигом умерла, как только Майя Манве разглядел замаячивший впереди черный силуэт.
Ага, ушел, как же. Не с моим счастьем.
Эонве тяжко вздохнул.
- Иди, Хатол. Я с ним сам поговорю.
И, пошатываясь от усталости, направился на переговоры.
Хатол смотрел ему вслед с невольным уважением. Вообще-то он уважал Эонве и до этого, но теперь даже завосхищался. Да, Глашатаю Манве в храбрости не откажешь...

Хотя его восхищение было на самом деле безосновательным. Эонве сейчас охотно согласился бы на то, что ему отказывают в храбрости - равно как и в силе, чувстве собственного достоинства, чувстве юмора, уме, чести и совести - в чем угодно, кроме вожделенного походного ложа, на котором он так и не поспал толком - ни разу за все эти годы... а если и в ложе откажут, то пусть не отказывают хотя бы в праве свернуться клубочком на ковре, лежащем на полу его шатра - или что там считается полом, когда речь идет о шатре...

...Глашатай Манве, конечно, предполагал, что разговор будет тот еще. Но не до такой же степени...
Сперва все было вроде бы нормально. Увидел. Подошел. Посмотрели друг на друга. Эонве, правда, с трудом узнал того, кого помнил еще по Валинору - выглядел пришедший не лучшим образом. Но все-таки - узнал, и невольно посочувствовал - разумеется, про себя. Его соплеменнику явно было несладко и без сочувствий со стороны победителя.
- Зачем ты пришел? - приступил к сути Эонве.
И вот тут - началось.
Началось, собственно, с того, что Эонве не услышал в ответ ни слова.
То бишь ни слова, сказанного вслух.
В глазах-то читалось очень и очень многое. Сперва - преимущественно какие-то странные путаные образы - то слепящий сгусток света во тьме, то безумно яркое сочетание лазури, белизны и золота, то алмазная пыль на золотых волосах... Эонве не сразу понял, что и сгусток, и алмазная пыль, и прочее - все это он и есть, а когда понял, то впал в тихий ступор. Это каким же Черный Майя его видит?! На всякий случай оглядел себя - вроде не светится, ни целиком, ни фрагментарно... Собственно, и не светился никогда... А бело-лазурно-золотая яркость - это об одежде, что ли?.. Еще раз оглядел себя - может, спросонок нацепил парадный плащ? Так ведь нет... Плащ как плащ... собственно, не лазурный даже, а серо-голубой... И вообще, одежда как одежда, виновна разве только в том, что чистая - ну так чего ходить в грязном... А белого на нем - аж одна рубашка, а куртка, штаны и сапоги - вообще-то серо-голубые, как и плащ... а золота - аж одна застежка на плаще... кстати, о золоте - "алмазная пыль на золотых волосах"... спасибо за золотые волосы, но с утра были всего лишь русые... А вот "алмазная пыль Валинора" - это уж слишком...

Как он себе это представляет? Что - вот упал я в Валиноре башкой в алмазную пыль, встал и, не отряхнувшись, поплыл в Средиземье... И так и ходил здесь все эти годы с алмазно-пыльной головой... Ну не такой же я зас... неряха! А пыль на волосах сейчас и правда есть, наверное, я все-таки зас... то есть неряха... Но это же не алмазная пыль, это ваша же родная ангбандская штукатурка!..
Но, казалось, Черный Майя видит его именно таким. Жутенький получился портрет...

Эонве некоторое время тупо взирал на свое облагороженное слепящим светом, алмазной пылью и прочим отражение в глазах соплеменника, в какой-то момент чуть было не начал ругаться, но затем решил, что переходить на личности - это глупо и некрасиво, и надо бы вернуться к сути вопроса...
Но вопрос так и остался без ответа. Пришедший буквально прожигал его нехорошим взглядом, но вслух при этом ничего не говорил и, что самое ужасное, не уходил. Вообще же вел он себя неадекватно - стискивал руки, вгонял ногти в ладони и, казалось, утратил способность видеть и слышать. А заодно и говорить. Эонве и так, и эдак пытался раскрутить его на разговор, но все его слова, похоже, воспринимались Черным Майя как сплошной поток высокомерных обзывательств. Когда Эонве это понял, то, не выдержав, посоветовал своему визави прочистить уши, а также протереть глаза, но тот попросту не слушал его. Или не слышал?

Тогда Эонве на всякий случай возвысил голос - может, хоть так расслышит, - но и это не помогло. Напротив, обстоятельства еще более усложнились. К и без того малопривлекательному его, Эонве, портрету Черный Майя добавил еще и сентенцию о том, что Эонве, дескать, говорит и говорит, ни на секунду не затыкаясь, и при этом наслаждается звучанием собственного голоса. Наслаждается-упивается... Прямо как тетерев на току.
Майя Манве устало вздохнул. Он и впрямь сейчас был бы не прочь упиться, причем вдрызг, только никак не собственным голосом, а чем-нибудь покрепче. Но - не пьянеют Майяр, не пьянеют... А жаль... Так. Не спать...
Но надо же было как-то разобраться с тем, кто стоит перед ним... А может, у него крыша поехала, вдруг подумал Эонве и попытался перейти на более мягкий тон, но восприятие Черным его речи не претерпело никаких изменений. Речь, собственно, сводилась к различным вариациям одного и того же вопроса - "Что тебе нужно?", - но пришедший явно предпочитал слышать нечто совсем другое. То есть получалось, что он все-таки хоть чего-то да слышал, только вот совсем не то, что ему говорили...
Эонве сперва сочувствовал.
Потом поневоле начал раздражаться.
А потом вдруг позавидовал пришедшему. Грубой черной завистью, хотя такая зависть и недостойна предводителя Светлого Воинства. Если уж завидовать, то - хотя бы завистью белой... Но что тут поделаешь, завидно было - и все тут. И впрямь, как хорошо было бы сейчас плюнуть на все и вся, пойти куда-нибудь, да хоть вот в Ангбанд (если бы таковой пребывал еще в первозданном виде), там кого-нибудь найти - да хоть Врага (если бы он еще там был), или кого-то рангом пониже, вроде этого вот визитера... и встать перед этим кем-то мрачным столбом, и всем своим видом показывать, как тебе хр... то есть плохо, и - самое главное - ни о чем более не заботиться ... Ну завидно же!..

Заметив за собой такие некрасивые мысли, Майя Манве устыдился, отогнал зависть подальше и мысленно попытался найти выход из сложившейся ситуации. Повернуться и уйти? Заманчиво, но грубо как-то. Сказать ему что-нибудь... так говорил уже, а сам-то пришедший ничего не говорит. Предложить прийти попозже? Отсрочка дела не решает. Взять и арестовать, просто чтобы появилась хоть какая-то ясность? Так он повода не дает...
Как раз когда Майя Манве подумал об этом, его визави вдруг зыркнул на него настолько злобно, что, казалось, вот-вот кинется, - и Эонве, мысленно возблагодарив Единого, уже потянулся к рукояти меча. Но Черный Майя остался стоять неподвижно.
Заманчивая идея драки быстро растворялась в ночном воздухе. А ведь еще придут феаноринги, подумалось Глашатаю. А еще ведь эвакуация... А мы тем временем так и будем тут стоять, как Два Древа на Короллаире... Ему-то что, ему-то спешить некуда... Так до Второй Музыки и простоим...

И вот тогда в глазах его метнулся дрожащей мышью ужас.
- Ну скажи же ты все-таки, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО!
Не то чтобы Эонве кричал. Почти кричал. Были бы силы - еще не так заорал бы. Но сил-то как раз и не было.
Ну, а в ответ, разумеется, ни слова.

Эонве умолк и с тоской воззрился на соплеменника, понимая, что еще минут десять такой, с позволения сказать, беседы - и он свалится без сил прямо здесь. А нельзя... Еще в лагере полно дел, еще эвакуация... И феаноринги... Спятить можно. А что делать, если Майя - спятит? Разве что в Валиноре у Эсте лечиться... Вот бы тебя куда, с той же тихой тоской подумал Эонве. В Валинор. К Эсте. И меня туда же, заодно... Сбрендившие Майяр - оптом...
- В Валинор бы тебя... - вслух произнес Майя Манве, уже не надеясь, что пришедший его услышит.

И вот тут свершилось чудо. На слово "Валинор" Черный все же отреагировал. Не словами, опять же, но в глазах его явственно отобразился некий тезис, суть которого сводилась примерно к следующему: "От меня ждут раскаяния?!!!"
Какого еще раскаяния, беспомощно подумал Эонве, уже почти проваливаясь в сон. И вдруг, уже на грани сна и яви, его озарило. Перед Глашатаем Манве со всей красе предстал выход из этой, доселе кажущейся тупиковой, ситуации, и созерцание данного выхода выдернуло Эонве из вязких волн подступающей дремоты.
- Вот что, - с облегчением произнес Майя Манве, адресуясь к угрюмому черному силуэту. - Каешься ты или не каешься - это твое личное дело. А твои личные дела - это не ко мне. Если ты считаешь, что раскаяние должно быть выражено официально, то это - тоже не ко мне. Я - Майя, как и ты, и никак не могу быть для тебя высшей инстанцией. Так что если хочешь определенности со стороны Валинора - то вот туда и обращайся. Не ко мне. Прямо в Валинор. Дорогу туда ты знаешь. Вот теперь все. Намариэ!
Он повернулся и пошел к лагерю Дома Хадора, чувствуя себя так, будто у него Ойолоссэ с плеч свалилась. Черная фигура некоторое время обалдело смотрела ему вслед, потом тоже развернулась и побрела в сторону, прямо противоположной той, куда удалился Эонве.

Спотыкаясь на каждом шагу и отчаянно зевая, Эонве добрался до своего коня, и, снова чуть не заснув в седле, все же достиг своего шатка и не столько спешился, сколько сполз с конской спины.
У входа в шатер его ждали Финарфин и Элрос.
- Ну, что?.. Поговорили?... Чего он хочет?...
- А кто его знает, - пробормотал Эонве сквозь зевок. - Вроде о раскаянии речь шла. Вот.
- Он - раскаивался?.. Думаешь, искренне? - усомнился Финарфин.
- Не знаю... Я - тоже Майя, мне не понять, искренне, неискренне... Это - не ко мне, это - в Валинор.
- Так ты в Валинор его послал?
- Угу. Послал. В Валинор, - невнятно выговорил Эонве и зевнул так, что даже покачнулся.
Финарфин и Элрос переглянулись и вздохнули.
- Слушай, - сказал Финарфин, - иди спать.
- Угу. Иду. - Майя нетвердыми шагами направился в сторону шатра. - А он пусть идет в Валинор. Вот. Не ко мне. Если придут Балроги - их тоже пошлите. В Валинор. Приползет дракон - и его в Валинор. Всех - в Валинор... А я пошел спать. И не будите меня до рассвета. Разве что придут феаноринги. Их я сам пошлю. В Валинор.
И, еще раз зевнув на прощанье, скрылся за пологом шатра.

Апрель 2000 г.